Как «еврейские Кеннеди» помогли спасти 200 тысяч евреев

Книга «Моргентау: власть, привилегии и восхождение американской династии» и ее автор Эндрю Мейер

В середине 19 века несколько семей немецко-еврейских иммигрантов удивили американское высшее общество своими историями стремительного перехода «от лохмотьев к богатству».

Большинство этих историй начинались в трущобах манхэттенского Нижнего Ист-Сайда, а заканчивались в элегантных особняках на Пятой авеню, где проживали миллионеры. Об этом пишет журналист The Times of Israel Джей Пи О’Мелли.

Среди этих немецко-еврейских семей были Лебы, Гольдманы, Саксы, Зелигманы, Гуггенхаймы и, возможно, самые выдающиеся среди них — Моргентау.

«Моргентау называли «еврейскими Кеннеди», и, как однажды заметил бывший мэр Нью-Йорка Эд Коч, они были ближе всего в Нью-Йорке к статусу «династии»», — рассказывает писатель Эндрю Мейер, недавно опубликовавший книгу под названием «Моргентау: власть, привилегии и восхождение американской династии».

Толстый том объемом почти в 1000 страниц представляет читателю хронику четырех поколений могущественной политической династии, охватывающую 150 лет американской истории. Основываясь на более чем десятилетних исследованиях, на сотнях интервью и эксклюзивном доступе к архивам, автор начинает повествование с подробного описания жизни Лазаруса Моргентау, который вместе со своей женой Бабеттой прибыл в Нью-Йорк из Германии в 1866 году.

«Когда Моргентау прибыли в Соединенные Штаты, они были выскочками в восприятии людей своего круга, — говорит Мейер. — Тем не менее Лазарус, бывший сигарным бароном в Баварии, потерял свое состояние и умер в 1897 году одиноким и нищим, в арендованной комнате в Верхнем Ист-Сайде, так и не осуществив свои мечты».

Библиография Мейера, бывшего московского корреспондента The Time, между прочим, насчитывает несколько популярных книг, среди которых «Пропавший шпион», «Черная земля» и «Чечня». Продолжая повествование о Моргентау, он отмечает, что средний сын Лазаруса, Генри, родившийся еще в Германии, в Мангейме, в 1856 году, был полон решимости избежать участи своего отца.

«Генри Моргентау стремился присоединиться не к компании преуспевающих немецко-еврейских семей, а к другой группе, занимавшейся более «популярными» делами», — утверждает Мейер.

В 1879 году Генри становится старшим партнером юридической фирмы Lachman, Morgenthau&Goldsmith. Он сколачивает состояние, покупая недвижимость в Нью-Йорке и быстро перепродавая ее с небольшой прибылью.

Так на рубеже 20 века нью-йоркский юрист руководит растущим портфелем недвижимости на Манхэттене.

«Генри Моргентау олицетворял собой бизнесмена нового типа, нового жителя Нью-Йорка, — продолжает Мейер. — Он выступал «мостом» между евреями и неевреями, сыновьями иммигрантов и наследниками пилигримов, при этом объединяя «расходящиеся» миры денег».

К 55 годам Моргентау разбогател, а весной 1912 года стал спонсором Демократической партии, пожертвовав 4 000 долларов (112 000 долларов в сегодняшних деньгах) на президентскую кампанию Вудро Вильсона.

Вильсон в том же году кампанию выиграл.

Моргентау был вознагражден за свою политическую лояльность: при администрации Вильсона он служил послом США в Османской империи, это было как раз во время Первой мировой войны.

Генри Моргентау-старший, 1934 г.

«Эта политическая должность в Константинополе всегда была известна как «еврейское кресло»», — сообщает Мейер и объясняет: американские евреи, свободные от антагонизма, существовавшего между мусульманами и христианами, имели необходимый нейтралитет, чтобы «с большей легкостью маневрировать среди турок и более умело разрешать споры».

Но Моргентау не был обычным дипломатом. Работая с рядом американских и турецких журналистов в Константинополе, он помог разоблачить геноцид армян, в то время как большая часть мировой общественности (включая начальство Моргентау в Вашингтоне) предпочитала его игнорировать. По оценкам экспертов, в ходе систематической резни с весны 1915 года по осень 1916-го младотурецким правительством были убиты до 1,2 млн армян.

В книге Мейера отмечается, что 10 июля 1915 года Моргентау телеграфировал из Константинополя тогдашнему госсекретарю Роберту Лансингу, что турки подвергают армян «произвольным арестам, ужасным пыткам, массовым высылкам и депортациям из одного конца империи в другой». Страдания их сопровождаются «частыми изнасилованиями, грабежами и убийствами, переходящими в резню».

В августе 1915 года Моргентау вновь телеграфировал Лансингу: «Я искренне прошу Государственный департамент рассмотреть этот вопрос в срочном порядке и всесторонне».

Однако США не организовали никакой эвакуации.

Вероятно, турки и не позволили бы армянам уйти. Тем не менее, эта история с помощью Моргентау попала в заголовки The New York Times в октябре 1915 года.

«Когда Генри Моргентау вернулся из Константинополя, он уже не был простым нью-йоркским юристом и магнатом в сфере недвижимости, — рассказывает Мейер. — У него внезапно появился моральный авторитет, он начал регулярно говорить на международной арене о роли Америки как некоей моральной силы в мире».

Яблоко от яблони

От своего отца Генри Моргентау-младший унаследовал обязательство говорить правду властям в сфере государственной службы.

Он родился в Нью-Йорке в 1891 году. И впоследствии, при администрации Франклина Д. Рузвельта, в течение 12 лет занимал пост министра финансов США.

Критикам и соперникам Генри Моргентау-младший казался «подпевалой» Рузвельта. Но Мейер утверждает, что это описание сильно недооценивает его политические достижения.

«Да, Генри Моргентау-младшего легко можно было принять за «лакея» Рузвельта, — замечает Мейер. — На самом деле именно он был необходим для политической карьеры Рузвельта».

Генри Моргентау-младший, 1934 г.

В качестве главы Управления сельскохозяйственного кредита и исполняющего обязанности министра финансов Генри Моргентау-младший сыграл жизненно важную роль в дипломатических переговорах, приведших к официальному признанию США Советского Союза в октябре 1933 года.

«У Соединенных Штатов не было дипломатических отношений с Советским Союзом с 1917 по 1933 год, — говорит Мейер. — Генри Моргентау-младший рискнул головой, чтобы Рузвельт связался с русскими. Он оказался первым американским политиком, который сделал это».

Семен Чарный.

Продолжение следует...